Когда мы только приехали в Бразилию, не без основательно
возникла шутка что все водители публичного транспорта в Рио кроме зарплаты
получают каждое утро порцию кокаина и в обед. Поэтому, выживая в очередном
автобусе, было дано обещание назвать первенца именем самого безумного водителя.
Петр. Педро не был водителем автобуса. Педро был водителем фольцваген Жук,
который он купил еще в ранней молодости. Педро был пойман в какой-то глуши на
пути во Франку, когда мы уже собирались облюбовать какую-то канаву под палатку.
Достаточно просто внимательно понаблюдать за Педро
.
Эти кадры были сняты в первые тридцать минут нашего
путешествия. После наступила ночь и пошел дождь. Дождь пошел такой, что почти
все машины съехали с дороги и встали на обочине. Но не Педро. Я, прикинув шансы
на выживание, завернул камеру во все мягкое, принял позу из комикса про
аварийную посадку, наказал Насте сделать то же самое и стал ждать. Педро,
пытаясь улучшить обзор через
запотевающее стекло, то выключал фары, то дворники, непонятно то ли с досадой,
то ли с восхищением вскрикивал «Авентура!» и постоянно говорил нам о том, как
хорошо что мы к нему сели – машину меньше бросает из сторону в сторону. Машина
заглохла когда мы начали молиться. Но
это так, история на пути во Франку. А сейчас мы по логике в Уберабе.
Ехать сюда была конкретная причина – мы хотели пончик. В Сан
Пауло. Спросив недостающие 5 центов у ближайшего мужика, наткнулись на ответ
по-русски, что-то типо «Привет как дела». Это, впрочем, все что он знал
по-русски, но эту историю я рассказывал. Ее значение сейчас в том, что у этого
мужика есть друг. Друг антрополог и вообще интересующийся. Попив с нами пива,
дал нам контакт человека, связанного с Кандомбле. В Бразилии целый вал всяких
церквей, но в основном они все католические, идущие от колонизировавших материк
европейцев, кроме них существует две церкви Умбанда и Кандомбле, имеющие
африканские корни, берущие начало от рабов завезенных сюда из Африки. И
составляющий целый пласт афро-бразильской культуры.
Но перед ислледованием афро-бразильского культурного пласта
мы селимся в студенческой мужской общаге. Ох. Бразильцы не умеют пить водку.
Они
пьют ее теплой, мешают со всякой хренью типо молочных коктелей и вообще,
обращаются с ней неподобающе. Не то что бы я тот человек который должен учить
пить водку, но т.к. других русских под рукой не оказалось общага выставила
перед мной бутыль чего-то сомнительного, хорошо хоть не то что называется «Балалайка».
Пили так: я пью с каждым, наливая себе стопку, они пьют по очереди, наливая
себе по половине. Настя режет лимоны. Их человек 6. К концу первой бутылки
помню мутные, но счастливые глаза собутыльников – они наконец могут пить водку.
Конца второй бутылки не помню. Так же плохо помню поездку на водопады на следующий
день. Мы никак не можем выйти на наш контакт, парни узнав что мы приехали сюда
исследовать кандомбле удивляются и переглядываются.
